Название: За правым плечом
Фандом: MCU
Автор: aliks-fox24
Рейтинг: PG-13
Персонажи: Тор, Локи, Валькирия, Брюс Беннер, Хеймдалль
Пейринг: можно увидеть Торолоки, можно не увидеть. Плюс фоновый Валькирия/Беннер
Жанр: AU, ангст (?)
Размер: Мини/Миди (ок.4,8к слов)
Таймлайн: Пост-Рагнарёк, до первой послетитровой сцены
Дисклеймер: Права на персонажей у Marvel, дальше пусть сами разбираются
На фикбуке лежит здесьчитать дальше«Новый Асгард» летел сквозь бесконечность уже шестьдесят восемь дней, и шестьдесят восемь дней на корабле царил относительный покой. Соболезнования утрате родных стихли по негласному соглашению уже через неделю после разрушения Асгарда, теперь все чаще именуемого «старым»: асы – все-таки сильный народ, не склонный к бессмысленным сантиментам, особенно если эти сантименты нельзя завернуть в должной значимости обертку, как было с похоронами Фригг или прощанием – дважды – с Локи. Идя к капитанскому отсеку и встречаясь глазами… глазом со своими подданными, Тор в который раз признавал объективную правильность такой позиции. С другим настроем они вообще никогда и никуда не долетят.
– Твое царство, могучий Тор… – кивнул Локи на группку асиний, столпившихся у входа на мостик с совершенно очевидными чаяниями и радостно разулыбавшихся Тору при его приближении. – Или мне лучше обращаться к тебе «ваше величество»?
– Как хочешь, – отмахнулся Тор и улыбнулся асиньям в ответ. Девушки расцвели.
– Можешь гордиться своими подданными, – негромко заметил Локи.
Тор привычно поискал в его словах двойное дно, привычно не нашел и успокоился. За все это время брат не дал ни единого повода усомниться в своей лояльности и заподозрить себя в продумывании хитрых планов по захвату трона. Видимо, все же не врал, когда говорил, что трон ему не сдался.
– Я на нем сидел, это правда, – сказал он как-то в один из первых дней, когда Тор наполовину в шутку спросил его, не хочет ли он вдруг занять его место, пырнув его кинжалом во сне или сделав еще что-нибудь подобное. – Было забавно, не спорю. Сейчас – не хочу.
Тора ответ вполне удовлетворил.
Локи вообще вел себя образцово-показательно, единственной его новоприобретенной и немного смущающей привычкой стало то, что теперь он почти постоянно тенью следовал за братом по кораблю. В принципе, Тора это устраивало, просто это… несколько необычно для прежнего Локи. Раньше он предпочитал обществу брата одиночество.
Один раз Тор, правда, не выдержал и все же поинтересовался, нет ли у брата других дел, кроме как ходить за ним хвостиком, как в детстве. Кажется, таким сравнением он хотел его поддеть, но тот – неожиданно – и бровью не повел:
– Какие у меня здесь еще могут быть дела? – только и спросил он, пожимая плечами. – Ты сам подумай…
Тор согласился, что никаких, и больше никто из них эту тему не поднимал.
Продовольственный отсек грандмастерского судна стремительно пустел, запасы убывали. Это сильно беспокоило доктора Беннера, тщетно взывавшего к экономии, но Валькирия находила его призывы бессмысленной тратой времени: лично ее интересовала в запасах корабля одна конкретная вещь. Вернее, много небольших, но очень конкретных вещей. Корабль Грандмастера – как и все, что принадлежало когда-то Грандмастеру – был ожидаемо заточен под удовлетворение его собственных гедонистических потребностей, и она пользовалась этим на полную катушку, редко появляясь на мостике без бутылки-двух чего-нибудь горячительного, благо конкуренции в этом ей не мог составить и десяток крепких асгардских парней. Доктор Беннер, когда удостаивал своим присутствием капитанский мостик, стабильно мерил ее осуждающим взглядом, но вслух мнения тактично не выражал. Последнее Валькирию, откровенно говоря, слегка бесило, но менять методы эпатажа было не в ее стиле.
Сам Брюс сходил с ума по-своему, беспрестанно корректируя курс «Нового Асгарда» с учетом текущих издержек. Его расчеты еженощно сходились, но устаревали уже на следующее утро, потому что никто из асов не имел практического опыта пилотирования таких громадин, а Валькирия сразу же заявила, что заниматься этим не будет. И да, у нее тоже не было практического опыта пилотирования таких громадин. Тора опасения ученого волновали слабо, и в конце концов Беннеру не оставалось ничего иного, кроме как пытаться настроить передатчик на земную частоту в надежде, что, если бы их засекло NASA или Старк, которому вдруг приспичило бы посмотреть на небо, это определенно добавило бы им шансов.
– Ты знал, что асам не особенно нужен кислород, чтобы выжить? – спросил как-то Локи после очередного прочувствованного монолога Беннера, из которого Тор, несмотря на все свои подцепленные когда-то от Джейн умные словечки, понял хорошо, если половину.
– Догадывался, – кивнул он. – Ты ж тогда выжил, после того, как… – он осекся, не договорив. Локи был способен, пожалуй, развернуться и уйти в любой момент. И тот факт, что сейчас он снова этого не делает, говорил только о том, что его, Тора, слова снова спустили на тормозах.
– А еще наши тела хорошо справляются с перегрузками, – спокойно продолжил брат. – Любыми.
На сей раз Тор кивнул молча. Равновесие, установившееся между ними за это время, все еще казалось слишком хрупким, чтобы говорить, что ни попадя, без опаски его нарушить. Причины того, что таковое вообще имелось, ускользали от Тора каждый раз, когда он вообще пытался о них размышлять, а спрашивать о них у Локи, кажется, вполне входило в понятие «говорить, что ни попадя». Поэтому он просто принял его как данность и старательно отгонял от себя неуместную мысль, что разрушение Асгарда, возможно, стоило того. Такие мысли были слишком эгоистичны и слишком недостойны царя, обязанного в равной степени заботиться обо всех своих подданных, хотя Локи, наверное, могло и понравиться.
– Нет, это уже даже для меня перебор, – усмехнулся Локи, отвечая невысказанным словам.
А когда Тор обернулся, чтобы ответить, за его плечом уже никого не стояло.
Локи отсутствовал пару дней и вернулся ровно в тот момент, когда Тор закончил описывать в бортовом журнале семьдесят четвертый день их полета (ограничившись лаконичным «День 74. Все по-прежнему») и как раз собирался пойти расспрашивать о нем других обитателей корабля.
– Ммм… занимаешься своими прямыми обязанностями? – поинтересовался Локи, заглядывая брату через плечо. – Похвально.
– Меня бы вполне устроило, если бы ими занимался ты, – Тор поморщился. – Ненавижу писанину.
– Ну, ты не сильно напрягаешься, как я погляжу, – заметил Локи и улыбнулся. – Я же не посмею отобрать у моего брата то, что причитается ему по праву.
– Даже если я сам это тебе отдам?
Локи предложение проигнорировал, сделав вид, что его гораздо больше интересует вид за стеклом иллюминатора – определенно не менявшийся все те же семьдесят четыре дня – чем слова брата. Тор некоторое время посверлил его спину взглядом для приличия, но потом все-таки сдался. Локи же, удостоверившись в победе, отлип от иллюминатора и плюхнулся в ближайшее к нему кресло.
– Ты думал, как все будет, когда мы доберемся до Мидгарда? – спросил он, устраиваясь поудобнее. Тор запоздало вспомнил, что совершенно некстати оставил именно на этом кресле чистую одежду на завтра.
– Свяжемся с «Мстителями», – коротко ответил он. – Дальше по обстоятельствам.
– То есть, плана у тебя нет?
– Это и есть мой план.
– И что ты им скажешь? – в зеленых глазах Локи заплясали озорные искорки, но Тор предпочел их проигнорировать.
– Правду, – сказал он. – Про отца, про Хелу, про Асгард…
– И про меня, – уверенно заключил Локи. – Как ты думаешь, после этого мидгардцы дадут нам хотя бы топлива, чтобы долететь до другой планеты.
– Дадут, – ответил Тор и тут же спохватился. – Нет, не дадут. Что ты несешь, брат? Нам не надо будет лететь куда-то дальше Мидгарда.
– Вам – не надо.
Локи встал, сладко потянулся, расправляя плечи, и направился к выходу. Тор проводил его непонимающим взглядом: с чего тогда вообще весь сыр-бор? У двери брат внезапно остановился и, не поворачивая головы, добавил:
– Только мне.
Характерного стука захлопнувшейся двери Тор не услышал. Он глупо пялился на кресло, с которого только что встал Локи, и стопку одежды, на которой не было видно ни единой складки. В ней ему виделось что-то донельзя неправильное.
– Что видят твои глаза, о, мудрый Хеймдалль? – Тор встал рядом со стражем – уже бывшим, разумеется, стражем – Бифреста и устремил взгляд своего единственного глаза в ту же звездную бесконечность, куда вот уже много дней неотрывно вглядывался последний. – Что нас ждет впереди?
– В Мидгарде никогда не бывает спокойно, мой царь, – голос Хеймдалля как всегда звучал совершенно бесцветно. – Но это не те проблемы, о которых тебе следовало бы беспокоиться. А будущее мне неведомо.
Локи бесшумно наклонился к уху Тора, так что его длинные волосы едва не мазнули по щеке, и тихо-тихо прошептал:
– Он вообще когда-нибудь моргает? Ты хоть раз видел?
Страж, как всем известно, был способен услышать взмах крыла бабочки в любом из миров, но сейчас предпочитал игнорировать слова младшего – теперь единственного – асгардского принца. Впрочем, с Локи сталось бы укрываться магией от всевидящих глаз и всеслышащих ушей и ради такой мелочи, так что Тор не придал этому значения. Присутствие Хеймдалля его раздражало, и Тора удивляло, что брат упорно продолжал следовать за ним по пятам даже сюда.
– Думаешь, мне стоило бы поискать другую компанию? – усмехнулся Локи, а Тор в очередной раз пообещал себе что-нибудь сделать с лицом, чтобы брат не читал его, как открытую книгу. По крайней мере, не всегда читал. – Что ж, я с радостью…
И да, он снова исчез прежде, чем Тор успел ему ответить.
– Меня беспокоит, мой царь, – интонации Хеймдалля не изменились ни на йоту, и Тору подумалось, что страж, наверное, не только не моргает, но и напрочь не умеет пользоваться доступным ему диапазоном голоса – издержки работы на благо Асгарда, не иначе, – твое состояние.
– А что с ним не так? – спросил Тор и для верности слегка приподнял бровь над здоровым глазом. Его раны были осмотрены лекарями неоднократно, и они пришли к заключению, что все более-менее в порядке. Глаз, конечно, восстановиться не мог и не сможет уже никогда, и от этой схожести с Всеотцом Тор был бы не прочь отказаться, но в остальном тело справлялось отлично.
– Ты потерял всю семью, – уклончиво продолжил страж.
«Действительно, – подумал Тор, – кому же, как не тебе, мудрый страж, нарушать все стихийно сложившиеся традиции «Нового Асгарда» не обсуждать такие темы и не бередить такие раны…», но вслух произнес другое:
– Здесь каждый потерял почти всю семью, – холодно сказал он. – И мне казалось, что в сложившейся ситуации люди неплохо справляются.
– Я говорил не о людях, а о тебе, – продолжил упорствовать Хеймдалль. – И о Локи…
– Он, кажется, в порядке, – Тор едва подавил в себе бессмысленное желание обернуться, чтобы убедиться, что Локи действительно ушел и их не слышит, но вовремя вспомнил, что узнать наверняка все равно не получится. – И я не хочу говорить об этом.
– Как пожелает мой царь.
Взгляд Хеймдалля снова уперся в черно-звездную пустоту. Тору хотелось думать, что разговор окончен: отказ говорить о потерях вовсе не означал, что их не было. Хорошо, впрочем, что у него было хотя бы, с кем разделить эту боль. Многие на корабле были лишены и этой малости.
– Хеймдалль интересовался твоим самочувствием, – сообщил Тор Локи.
Это была не совсем правда, конечно, но Тор чувствовал, что брат такую «заботу» оценит. Они шли по одному из коридоров, и асы почтительно склонялись перед своим царем.
– Ты научился шутить, брат? – хохотнул Локи. – С чего бы одинову цепному псу интересоваться моим самочувствием?
Действительно, оценил.
– Я всегда умел, – мягко напомнил Тор. – Шутить.
– Нет, из нас двоих это всегда умел я…
– Ну, тут спорить не буду.
За угол они повернули почти синхронно. Там, у одного из иллюминаторов, удобно расположились Беннер и Валькирия, последняя – как всегда в компании внушительной бутылки, содержимое которой Тор затруднялся определить на глаз. Бутыль опустела уже наполовину, и, кажется, в кои-то веки не стараниями одной только Валькирии.
При появлении Тора Беннер вскочил на ноги, вернее, попытался вскочить, но потерял равновесие и спешно уцепился за плечо Валькирии, чтобы не грохнуться окончательно. Девушка весело захохотала. Что бы они ни пили, оно казалось весьма и весьма забористым. На мгновение у Тора мелькнула мысль присоединиться, но он сразу же отмел ее: этим двоим вряд ли требовалась компания. Да и Локи не одобрил бы.
– По моим расчетам мы должны выйти на околоземную орбиту через десять дней! – немного невнятно, но счастливо отрапортовал Беннер. – И все системы в порядке, всего хватает, даже не верится!
– Даже расчеты сходятся?
– Не поверишь – все!
– Да, это повод, – согласился Тор и улыбнулся. Локи же напротив недовольно поджал губы. Несмотря на все заверения брата, в милосердие землян он верить решительно отказывался, а Тору постоянно не хватало красноречия для более развернутых аргументов. В конце концов, он просто махнул на разговоры рукой и решил, что докажет брату свою правоту делом, тем более что лететь до Земли им осталось всего ничего. – Отдыхайте!
– Есть, кэп! – моментально ответила за Беннера Валькирия и, не заставляя долго себя упрашивать, снова приложилась к бутылке, другой рукой подтянув захмелевшего ученого поближе к себе.
Тот уже явно был не против.
– Взяли б хоть стаканы, – заметил Локи, когда они удалились на почтительное расстояние, и ни Беннер, ни Валькирия уже не могли их услышать.
– У нас они и так скоро закончатся, – парировал Тор. – Те, что для коктейлей, уже на той неделе все вышли.
Локи промычал что-то в ответ, соглашаясь со справедливостью аргумента.
– Кстати, как думаешь, она действительно неровно дышит к Беннеру? – спросил вдруг Тор.
Такие слухи ходили по кораблю уже довольно давно, но прямых поводов судачить о себе эти двое не давали. Вроде бы.
– Полагаю, ей больше нравится Халк, – пожал плечами Локи. – Ну, знаешь, гора мускул, минимум интеллекта, неприкрытая маскулинность.
– А тебе больше нравится Беннер? – усмехнулся Тор. – Из тех же соображений.
– Ошибка, Тор. Мне равно отвратительны оба.
Локи вроде бы говорил серьезно, но его недовольный тон полностью сводили на нет пляшущие в глазах задорные искорки. В который раз Тору пришла в голову мысль о том, как сильно ему повезло, и о том, что никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя говорить этого Локи. Еще обидится.
Все пошло наперекосяк спустя четыре дня, и причиной этого «наперекосяк» косвенно стала Валькирия, как ни странно, вовсе не из-за того, что на корабле внезапно закончились запасы спиртного.
Она заявилась в каюту Тора под вечер, прервав своим появлением оживленный спор о трудностях межгалактических миграций в целом и в случае «Нового Асгарда» в частности. Локи придерживался мрачных прогнозов и страдальчески закатывал глаза, предрекая долгие годы адаптации, не обязательно завершавшиеся успехом. Тор был настроен более оптимистично и, хотя с убедительными аргументами у него не задалось с самого начала, прерываться не горел желанием. Хотя, когда это Валькирии было не плевать на его желания…
– Тор, Беннер засек какой-то странный объект, похож на корабль, – затараторила она с порога. – Говорит, что его курс пересекается с нашим, и думает выйти с ним на связь, но решил, что тебе будет лучше сначала самому взглянуть…
– Хорошо, – вздохнул Тор и кивнул брату. – Пойдешь со мной или здесь останешься?
Вопрос был чистой формальностью, и тем удивительнее стало для Тора, что на него вместо Локи вдруг ответила Валькирия.
– Конечно, пойду, – с готовностью заявила девушка. – Мне интересно. Кстати, а с кем ты разговаривал перед тем, как я вошла?
– С Локи, – ответил Тор и только потом осознал, что брата в комнате уже нет, а раз так, вряд ли он хотел бы, чтобы об их разговоре знал кто-то еще, что бы им и ни двигало. – Не важно.
А потом он случайно перехватил взгляд Валькирии и то, что он увидел, ему совсем не понравилось. Она тут же отвела глаза, но Тору хватило полумгновения, чтобы понять, что что-то идет не так.
– Но он же… – осторожно начала она, старательно избегая смотреть на Тора.
– Что «он же»?
Девушка, наконец, взяла себя в руки и продолжила уже заметно увереннее.
– Он выжил? – подчеркнуто весело поинтересовалась она, параллельно осматривая комнату в поисках передатчика, трансмиттера… ну хоть чего-нибудь подобного.
– Конечно, – уверенно заявил Тор. – Что за вопросы?
Пока Валькирия в состоянии, близком к панике, пыталась сообразить, что на это ответить и стоит ли отвечать вообще, Тор успел одним движением набросить плащ, другим поправить черную повязку на глазу, а третьим приблизиться к ней почти вплотную, так что из раздумий ее выдернуло ни что иное, как чувствительный удар богатырской ладони по плечу, от которого она – только от неожиданности, не более – едва не потеряла равновесие.
– Ну, идем к Беннеру? – громогласно вопросил Тор. – Или оставайся здесь, если передумала, – добавил он уже из коридора.
Валькирия мигом сорвалась с места, но мысли ее в тот момент были равно далеко как от Беннера, так и от странного объекта, на который они собирались любоваться. У нее в груди зарождалось какое-то странное чувство, липкое и противное, забытое, кажется, приблизительно тогда же, когда много веков назад она перестала просыпаться от ночных кошмаров с участием Хелы и бесконечно умирающих товарок. И она совсем не хотела вспоминать, как именно это чувство называется.
После ухода Тора и последовавшего за ним сбивчивого рассказа Валькирии (господи, да она когда-нибудь скажет, как ее зовут?), доктор Брюс Беннер окончательно утвердился во мнении, что к его научным степеням в семи областях было бы неплохо прибавить еще одну – в области психологии. А еще в том, что засеченный датчиками странный объект был далеко не главной проблемой вечера. С объектом вполне можно было разобраться и позже, а вот девушка и озвученная ей проблема, напротив, требовали немедленного решения. Как бы Беннеру ни хотелось не слышать такие новости за неделю до долгожданного – во всех смыслах – прибытия на Землю.
– То есть, ты утверждаешь, что он говорил с мертвым братом? – Беннер спрашивал это, наверное, уже в третий, а может, и в пятый раз, но не больше, в противном случае Валькирия бы уже взорвалась и обвинила его в скудоумии, а она только кивала – раз за разом. И это тоже было, в общем, тревожным симптомом.
Само по себе оно, конечно, не являлось большой проблемой. Чувство вины за то, что отправил брата, хотя бы и сводного, на верную смерть, зашкаливающее количество потерь среди мирного асгардского населения, объявившаяся сестрица-психопат, внезапно свалившаяся на плечи ответственность буквально за все происходящее – тут у кого угодно снесет крышу. И разговаривать с мертвыми в такой ситуации – ну, это не нормально, конечно, но как минимум возможно и даже – почти – приемлемо. Наверное. Но вот только загвоздка была в том, что…
– Он верит, что Локи жив, – в очередной уже раз тихо выдохнула Валькирия.
И вот это уже было полным дерьмом, как бы Беннер ни старался воздержаться от подобных оценок.
– Что будем делать? – продолжила тем временем девушка, одновременно выводя Брюса из бесконечного цикла однотипных вопросов и ненавязчиво перекидывая ответственность за происходящее уже на него.
– Лететь к Земле, – заявил Беннер после небольшой паузы. – И делать вид, что все нормально.
Озвученное вслух, решение уже не казалось ему особенно здравым, но другое упорно не придумывалось. К тому же, до Земли оставалось всего ничего, а там можно было препоручить специалистам разбираться со спятившим асгардским царем. А сейчас «Новому Асгарду» определенно хватало одного героя с установленным раздвоением личности, пусть Халк и был образцово тих почти два с половиной месяца.
– Ты предлагаешь не говорить ему? – Валькирия нехорошо нахмурилась. – Это жестоко.
Беннер открыл было рот, чтобы сказать, что именно он думает о выборе между двумя жестокостями (то, что гораздо более жестоким будет как раз сказать Тору о том, что Локи не объявлялся на корабле после разрушения дворца, занимало в его речи далеко не последнюю часть) и необходимостью относительно спокойно долететь до Земли, но его прервал Хеймдалль, так кстати зашедший поболтать.
– Он не поверит, – с порога сообщил ас и, не дав опешившим от его появления собеседникам времени на ответ, добавил. – Но не говорить царю Асгарда о смерти его брата – преступно.
Сделав несколько шагов внутрь помещения, Хеймдалль совершенно по-хозяйски нырнул под приборную панель и жестом фокусника извлек оттуда три совершенно не подходящих моменту фужера на длинной ножке. Звякнуло стекло, и в следующее мгновение Беннер обнаружил один из фужеров уже в своей руке. Два других, точно так же наполненных странно пахнущей ядовито-розовой жидкостью, оказались, соответственно, у Валькирии и Хеймдалля.
– Извините, что вмешался в вашу беседу, – закончил Хеймдалль и, недолго думая, опрокинул в себя содержимое фужера.
Валькирия и Беннер, чуть подумав, последовали его примеру. Молча.
– Слушайте, а если Локи действительно жив? – предположила Валькирия, когда ядовито-розовая жидкость закончилась, и они – все так же без тостов и лишних рассуждений – перешли на кислотно-зеленую. – Этот засранец ведь мог как-то выбраться из-под обломков. Тогда проблемы нет вовсе.
Беннер поддержал бы ее с огромной радостью, но Хеймдалль – бесчувственная скотина – только покачал головой.
– Я не вижу его ни в одном из миров и уж тем более на корабле. Локи – могущественный колдун, он мог бы скрываться от меня при помощи своих иллюзий, – Хеймдалль чуть слышно вздохнул. – Но, если бы он действительно был здесь, ему бы пришлось не спать, не есть и не пить все это время.
Валькирия едва заметно покосилась на бутылку: последнее утверждение, очевидно, показалось ей наиболее убедительным.
– Локи мертв, – продолжил Хеймдалль. – И царю следует об этом знать.
Возможность не говорить Тору о смерти Локи они не обсуждали уже несколько раундов: у Хеймдалля была какая-то необъяснимая способность говорить убедительно, по крайней мере, Валькирия уже соглашалась почти с каждым его утверждением. Брюс остался в меньшинстве, и хотя ему все еще казалось, что безумие – милосерднее, он уже начинал сомневаться в самом факте того, что асам вообще знакомо понятие милосердия.
А еще его немного смущало то, что сейчас они все дружно хлестали отвратительную ядреную жидкость за упокой души того, кого и он сам, и его Альтер-эго и несколько лет назад, и сейчас, если бы он вдруг оказался жив, с радостью закатали бы в асфальт.
– В общем, полное дерьмо, – резюмировала в повисшей тишине мысли Брюса Валькирия.
Тор им ожидаемо не поверил, и Беннер этому даже не удивился. Ему и Хеймдаллю пришлось повторять свой рассказ снова и снова, прежде чем асгардский царь вообще начал слышать их аргументы. От миссии сообщать Тору правду Валькирия самоустранилась, и у Брюса, честно говоря, не получалось ее осуждать, хотя он и был почти уверен, что с ее напористостью дело пошло бы быстрее.
– Мне жаль, – повторил Беннер, уже почти что не кривя душой. – Мне очень-очень жаль, Тор.
Тор выглядел теперь довольно жалко. Его единственный глаз выражал такое запредельное отчаяние и безнадежность, что Беннер с трудом подавил в себе малодушное желание сбежать куда-нибудь подальше и запереться в компании бутылки самого крепкого и самого паршивого сакаарского пойла (хотя он был сильно не уверен в том, что после их давешних возлияний на корабле вообще осталось это самое «крепкое и паршивое») и открыл уже рот, чтобы по новой озвучить царю все ранее сказанное, но Тор, неожиданно, все же взял себя в руки. В конце концов, он не был бы царем, и не был бы мстителем, если бы не умел справляться и с такими новостями.
– Спасибо вам, друзья мои, что открыли мне глаза, – произнес он так спокойно, словно ему только что сообщили о случайном астероиде, зацепившем обшивку корабля, а не о том, о чем действительно сообщили. – Я поистине благодарен вам. Но сейчас я хотел бы остаться один.
«Законное желание», – успел подумать Беннер, прежде чем Хеймдалль, не забыв почтительно кивнуть, решительно ухватил его за локоть и потащил куда-то прочь от своего царя.
После ухода Беннера и Хеймдалля Тор долго смотрел в иллюминатор и долго не решался обернуться. Во многом потому, что он прекрасно знал, кого – несмотря на все доводы – увидит у себя за спиной.
Локи стоял, сцепив руки за спиной и чуть покачиваясь на носках своих идеально начищенных сапог, словно ожидая, когда его царственный брат обратит на него свое внимание.
– Я послал тебя на верную смерть, – произнес, наконец, Тор и обернулся, встречаясь единственным глазом с двумя пронзительно зелеными.
– Ага, – легко согласился Локи. – А я на эту верную смерть пошел.
– И спас нас всех.
– И уничтожил Асгард.
– И уничтожил Асгард, – улыбнулся Тор. – Ты хоть что-нибудь можешь сделать нормально?
– Эй, это все-таки была твоя идея, – укоризненно заметил Локи и тут же рассмеялся в ответ на его улыбку.
Некоторое время Тор рассматривал его молча. Сознание удивительно хорошо сохранило мельчайшие детали образа брата, что, пожалуй, могло бы стать поводом задуматься, если бы для задуматься сейчас не было достаточно других поводов.
– Нет, ну ты не мог хоть как-то намекнуть, что умер? – спросил Тор, подозревая, впрочем, что ответ он уже знает.
– Я – плод твоего воображения, так что завязывай обвинять меня во всех грехах, ладно?
Что ж, на такой ответ он, в общем, и рассчитывал.
– Раз ты плод моего воображения, – задумчиво продолжил Тор, – скажи, мы тебя хотя бы оплакивали?
Локи чуть нахмурился, вспоминая.
– Кажется, да, – медленно произнес он после паузы. – По первости пару дней. Вместе со всеми другими погибшими. Я бы, наверное, предпочел более пышные проводы, но вполне понимаю стесненность условий.
– Поставлю в Мидгарде тебе статую, – тут же пообещал Тор. – Такую же, какую ты возвел себе в Асгарде. Буду приходить к ней раз в неделю, приносить цветы. Найму плакальщиц, они тоже будут приходить раз в неделю…
Локи устало закатил глаза.
– Тор, плакальщиц в Мидгарде уже много веков, как нет. Разве что подговоришь каких-нибудь асиний…
– Подговорю, тебя будут оплакивать.
– И статуи – это тоже вчерашний день. Поставь алтарь, возведи храм. Тебя все равно будут считать психом, чего мелочиться?
– Да уж…
Фигура брата снова начинала казаться слишком реальной, и хотя Тору отчаянно хотелось обмануться на его счет, он все равно приблизился почти вплотную и осторожно провел рукой по лицу. Сквозь лицо.
Фантом пошел рябью, и это еще одно неоспоримое доказательство – рябь отливала красным. Иллюзии Локи – живого Локи – всегда были зелеными.
– Они сказали, что мне нужно выбросить тебя из головы, – задумчиво продолжил Тор. – И чем быстрее, тем лучше.
Локи согласно кивнул.
– Да, я слышал.
– Разумеется.
Тор пристально вгляделся в знакомые черты. Интересно, его воображение хоть где-нибудь прокололось? На первый взгляд, вроде нет. На второй – тоже нет.
– Давай так, – предложил он, – я попробую выбросить тебя из головы, идет?
– Тор, ты серьезно полагаешь, что твое подсознание будет с тобой спорить? – простонал Локи. – Ты безнадежен…
– Я серьезно полагаю, что попытка договориться собственным подсознанием – хорошая идея, – возразил Тор. – Это, кажется, называется «дружить с головой».
– Верно, это тебе не повредит.
– Но я ничего не обещаю. А вот ты – можешь.
На лице Локи – фантомного Локи – на мгновение отразилось искреннее удивление, и Тор подумал, что это, наверное, очень смешно – удивлять собственное подсознание. Но он, увы, был сейчас совершенно серьезен.
– Ты в Вальхалле, я знаю. Передай привет матери и скажи, – Тор запнулся. – Скажи, что… Дьявол! Просто передай ей привет, ладно?
В принципе, он знал, что просьба несостоятельна. Тот, другой Локи, который на самом деле пировал сейчас в чертогах Вальхаллы, никак не мог бы его услышать. Но Локи из его воображения кивнул утвердительно, прежде чем раствориться в воздухе. И было весьма иронично, пожалуй, что даже внутри его головы он так и не разучился прекрасно лгать.
В первые дни после ухода Локи Тору казалось, что на корабле ужасающе пустынно, но очень скоро он понял, что на самом деле все наоборот, просто никто больше не ходил за ним хвостом, а так народу более чем достаточно. И, что характерно, все они были живыми и вполне готовыми к диалогу. Например, та же Валькирия, постоянно предпринимавшая попытки разделить с ним остатки запасов Грандмастера, или тот же Беннер, предвкушавший скорое возвращение домой и только изредка бросавший на него сочувственные взгляды (так что это даже не бесило), или тот же Хеймдалль… «Новый Асгард» – летящее сквозь вселенные буквальное доказательство безусловного торжества жизни над смертью – был полон людей, и, как бы Тору ни было неприятно это осознавать, Локи был бы на этом празднике жизни совершенно лишним. И именно поэтому его здесь не было.
Правда, идиллии не было суждено продолжаться долго.
– Чужой корабль прямо по курсу! – орет Валькирия, хватая Тора за руку и таща на мостик. – На связь не выходит, с курса не убирается!
Им хватает времени добежать до капитанского отсека и увидеть громадную махину прямо перед собой во всей красе, прежде чем Беннер, глядя на датчики, меланхолично сообщает, что махина наводит на них свои орудия.
– Кто-нибудь здесь имеет представление, чей это корабль и какого ему от нас нужно? – громко вопрошает в пустоту Тор, не особо надеясь услышать ответ. От плеч к ладоням уже разливается знакомое покалывание, вместе с решимостью биться до конца, кем бы ни был враг.
Но ответ приходит с неожиданной стороны.
– Спроси Хеймдалля, он уж точно в курсе, – советует Локи из-за правого плеча. Тор оборачивается достаточно быстро и успевает заметить полубезумную улыбку на его лице. – Хотя, честно говоря, ты тоже почти что в курсе, чей это корабль.
Лицо Хеймдалля совершенно непроницаемо, кожа Беннера стремительно зеленеет – пришло время Халка, на заднем плане громко распинается перед асами Валькирия.
– Так, народ, сегодня мы не умрем! – вдохновляюще кричит она. Ее методы мотивации не отличаются особым изяществом, но сам Тор вряд ли смог бы сейчас лучше.
– Хель тебя разбери, Локи! Мы же договорились! – укоризненно шепчет он Локи, но тот только пожимает плечами.
– Во-первых, не смешно, Тор. Хель? Ну ты и скажешь! А во-вторых, сам бы я не пришел, – он рассеянно скользит взглядом, кажется, одновременно и по кораблю противника, и по приборной панели. – Слушай, шмальни молнией вон туда, – говорит он, указывая на правый блок. – У него там, похоже, энергоблок, может, и получится вынести к хелевой бабушке все их системы… И плевать, что это получается и твоя бабушка тоже!
Валькирия где-то сзади громко вопит «За Асгард!». Тор довольно ухмыляется и прикидывает расстояние.
Что ж, как бы дальше ни сложилось, теперь у него есть чертовски хорошее подсознание.
@темы: мое творчество, marvel, локи и все-все-все, fanfiction